Боргхут Рами Джамалевич

Я родился в Иерусалиме, там же закончил школу. В Россию приехал, во-первых, потому что из России, из Тульской области, моя мама и мне хотелось знать вторую половину меня самого, моей семьи. Приехал в гости и остался. Поступил в Российский университет дружбы народов, здесь же прошел ординатуру на кафедре травматологии и ортопедии и здесь же защитил кандидатскую диссертацию.

Хочется сказать, что с детства хотел стать травматологом, но это не так. После института я выбрал общую хирургию и как общий хирург был направлен на курс по травматологии. Понял, что мне очень нравится, что хочу остаться в этой специальности.

Травматология – эта область медицины, в которой близко результат, твой пациент – выздоравливает. Я понял, что для меня это важно. И сейчас, когда мои пациенты, после операции и реабилитации возвращаются на корт, например и снова играют в теннис, я считаю – выздоровел. Этот результат – мое вдохновение.

Сразу после – защиты диссертации, я вышел на работу в стационар скоропомощной больницы. Это большая, многопрофильная клиника с отделением травматологии на 150 коек. Настоящая большая травматология с большим объемом операций. Отработав три с половиной года, я стал думать о смене места работы. Всем хорошо известны проблемы городских больниц. Это большой поток, маленькое финансирование. Большая нагрузка – это, бесспорно, опыт. Но приходит время, когда хочется расти и лечить качественно, с доступом к современным методам и инструментам. Это доступнее и легче организовать в коммерческой медицине. Я тогда активно стажировался за рубежом и каждый раз, возвращаясь старался внедрять в практику новые технологии и методы лечения, что не легко в государственной системе. Коллеги рекомендовали К+31, как клинику, в которой уже многое реализовано согласно современным принципам лечения Я прошел кратковременную стажировку в качестве ординатора. И это действительно было похоже на то, что я видел в клиниках Европы. Поэтому, предложение работать в этой Клинике принял с удовольствием.

Ни один уважающий себя специалист не будет сидеть и ждать две три операции в месяц. Поэтому клиники закрывают эту потребность одним общим хирургом, это интересно хирургу и так легче организовать работу, когда процесс закрыт на одном человеке. Но в травматологии и ортопедии в последние 10–25 лет появилось очень много узконаправленных специальностей и очень сложно быть универсальным врачом, это практически невозможно. Каждый специалист с головой погружается в сою тему. Эндопротезирование, артроскопия, хирургия кисти, хирургия стопы, гериатрическая травматология, наконец экстренная травма – все это разные направления, по каждому из которых существуют свои узкие специалисты. Кроме того, прогресс не стоит на месте. Лет 10 назад пластика коленного сустава была операцией эксклюзивной. Анкеров для фиксации сухожилий при пластической реконструкции связочного аппарата было два три. Сейчас на рынке у каждой компании производителя сотни наименований, которые хирург должен знать.

Мы работаем на лучшем оборудовании, лучшими имплантами и лучшими руками. Мы в Клинике К+31 сформировали свою философию согласно требованиям, которые предъявляет нам сегодняшний день. В нашей клинике операция не будет выполнена многопрофильным хирургом, который делает такие операции раз в год, например, а будет лучший специалист в востребованной теме. Мы создали команду, состоящую из коллег единомышленников, которые на постоянной основе участвуют в процессе оказания помощи нашим пациентам. Это значительно повышает качество оказываемой медицинской помощи.

Операционная – не место для импровизации. У хирурга всегда, в 99% случаев есть время на изучение снимков и составления плана операции с планом А и с планом В, на случай если что-то пойдет не так. Как только хирург перестает сомневаться и позволяет себе «на месте разберусь» — это путь к провалу. Наша команда придерживается именно такого принципа: 1) хорошо обследовать, оснащение клиники нам это позволяет, 2) подробно спланировать, иначе никак, и оперировать в полной готовности и уверенности. Да в экстренной травматологии случается, когда решение нужно принимать сию секунду, но это, пожалуй, 5% от общего числа операций. В этих случаях врач должен быть максимально в курсе международных протоколов ведения таких пациентов, которые были сформированы на основе больших исследований. Здесь тоже нет места импровизации, знаешь протокол – следуешь ему. Доктор Хаус – хороший доктор в кино, на практике мы не имеем права рисковать жизнью или качеством жизни пациента.

Оцениваем успех, наблюдая пациента. Мы оцениваем результаты по двум критериям: рентген, смотрим сросся ли перелом и функция, если сросся, но колено не гнется, например, вряд ли это обрадует пациента. Мы добавили третий оценочный критерий, сейчас это принято в практике, оценка самого пациента. Этот метод прошел клинические испытания и для каждой патологии существует опросник, ответы на который позволяют доктору сделать вывод об успехе терапии. Мы задаем ряд простых наводящих вопросов, как то: чувствует ли пациент разницу между оперированным коленом и не оперированным, если это пожилой пациент – чтобы выйти из дома в магазин вам нужно преодолеть 4 ступени, пойдете? Ответы складываются по шкалам успеха и в пролонгированном наблюдении мы четко понимаем удалось ли нам сохранить, восстановить функцию. Это длительные наблюдения 6, 9, 12 месяцев. В случае с протезированием, заменой сустава ортопеды говорят «будем общаться до окончания жизни одного из нас» – врачебная формулировка со свойственным врачам юмором, но это так.

Поиск баланса, как поиск гармонии – важное и необходимое. В травматологии к 2000 годам сформировалась тенденция малоинвазивной хирургии. То есть, от больших хирургических доступов и разрезов к маленьким, из одной крайности в другую. Сейчас тенденция в сторону поиска баланса между хирургической агрессией и сохранением биологии. Мы стараемся придерживаться именно этого принципа.

Врач должен быть открыт к обучению. Если доктор был в последний раз на профконференции 10 лет назад это как минимум настораживает. В нашей команде таких врачей нет. Мы учимся постоянно. Ряд наших докторов, включая меня еще и преподают. Моя маленькая дочь говорит: опять папа учится, сколько можно! Но помимо необходимости, это еще и удовольствие, чувствовать себя актуальным относительно профессии. Два года назад передо мной стоял выбор потратить деньги на семейный отдых или на курсы в лучшей австрийской лаборатории в Граце, я выбрал учебу. Семья отнеслась со сдержанным пониманием, смирились.

Отношения с пациентами должны быть честными. Если ко мне приходит пациент с желанием оперироваться у меня, а это не моя специализация, я честно говорю ему, что я помочь не смогу, но не отправляю его самостоятельно решать проблему, а говорю, что я знаю кто сможет, пойдемте я познакомлю вас с хирургом, который поможет. Это тоже часть нашей профессиональной этики.

Коммерческая медицина предполагает максимальное стремление навстречу пациенту. Да, это круглосуточно включенный телефон. Это ответы на вопросы иногда совсем не срочные, а порой смешные, но заданные пациентом в тревоге и не всегда в рабочее время. Выручает WhatsApp. Об этом в том числе телемедицина, как метод дистанционного предоставления медицинских услуг. Ты доктор, и ты обязан быть на связи 24/7. Это непросто, но мы справляемся. Могу отключить телефон по просьбе жены. У нас есть любимый ресторан и, если мы идем ужинать, она просит отключить телефон. Я понимаю, что за 40 минут точно ничего не случится и позволяю себе выключить телефон, но это происходит нечасто.